На афишах Центра оперного пения Галины Вишневской нет званий ни возле имен исполнителей, ни даже возле имен руководителей постановок. Если режиссер откровенно слаб, что толку кичиться его «заслуженностью» или «народностью»? Если певец неинтересен, то будь он хоть трижды Герой Социалистического Труда — разве это его спасет? Жонглировать былыми заслугами в Центре не принято, хотя творческая биография каждого преподавателя, переступающего порог дома на Остоженке, могла бы занять не один лист. Но так уж устроен творческий мир: одни только пробиваются наверх, другие, единожды пробившись, всю жизнь борются за максимальные дивиденды с известности, третьи третьи просто работают.
Центр оперного пения — как раз из третьих. У его сотрудников нет времени на суету — все оно без остатка принадлежит работе. В том числе и потому, что это учебное заведение — уникальное, единственное в нашей стране, и делом, которым занимаются здесь, в России не занимаются больше нигде и никто. Наш сегодняшний собеседник — Елена Владимировна ОПОРКОВА, директор Центра оперного пения Галины Вишневской.
Центр оперного пения открылся в 2002 году, но ведь сама идея появилась гораздо раньше. С чем же связана такая проволочка?
Прежде всего, с тяжелой экономической ситуацией. Идея открытия Центра родилась около 6 лет назад. И здание было построено инвесторами довольно быстро, но потом его заморозили в связи с дефолтом. После того, как все более-менее пришло в норму, остальное финансирование — оборудование школы, ее оснащение техникой, инструментами — взяли на себя городские власти. Естественно, опять же потребовалось время, чтобы все доделать и вдохнуть жизнь в холодное здание.
В начале 2002 года, когда все вышло на финишную прямую и стало понятно, что здесь можно нормально заниматься, началась конкретная работа по подготовке первого конкурса. Мы с Галиной Павловной Вишневской вдвоем вошли в этот Центр, нашли двух помощников для организации конкурса, потом Галина Павловна пригласила профессоров. И вот в таком малом составе мы в начале апреля и начали работу. А уже к 1 сентября здесь был полный штат, а студенты успели подготовить праздничный концерт.
Значит, те 25 человек, которых взяли заниматься, поступали к вам по конкурсу. Конкурс был большой?
Да, можно сказать, большой для абсолютно неизвестной школы. К тому же, все удалось сделать за очень короткий срок. Существует правило: объявление о конкурсе должно быть опубликовано за 45 дней до его проведения. Мы же за 45 дней только собрались и решили: делаем конкурс! Срочно объявили его, разослали по всей стране информацию о том, что мы есть. И на наш первый конкурс собралось около 140 человек со всех концов страны. При этом мы всех предупреждали и сейчас предупреждаем: у нас нет общежития, мы не платим стипендию. Тем не менее 140 или даже 147 человек — сейчас уже не помню — приехали.
А на что вы, прежде всего, обращали внимание при отборе слушателей?
Естественно, в таком учебном заведении, как Центр оперного искусства, прежде всего, обращается внимание на вокальные данные. Второе: существуют единицы, являющие собой вокальное совершенство от Бога, большинству же предстоит всю жизнь оттачивать мастерство; поэтому мы смотрели, есть ли у человека школа. Если есть и хорошая, то какие у певца проблемы и можно ли их исправить. Собственно, ради этого многие сюда и приходят — совершенствовать свою профессиональную технику, приобретать новые навыки, расширять возможности и диапазон голоса.
Иногда даже происходит так, что певцы переходят из одной группы в другую — девушка всегда пела меццо-сопрано, а выясняется, что центральное сопрано у нее значительно лучше. Психологически такой переход всегда довольно болезненный, особенно почему-то у мужчин. Так что нужен очень хороший и очень внимательный педагог, который поймет, где певцу удобнее, где его место. Вокалисту часто кажется, что он — прирожденный тенор или баритон, но он не обязательно прав.
Я посмотрела ваше расписание — безумно плотный график занятий! Получается, что на два года, которые занимает обучение, певцы отрываются от сцены? Или все-таки совмещают учебу и работу?
Москвичи, несомненно, совмещают. В первый набор у нас поступило много молодых солистов московских театров — из Большого, театра Станиславского, Геликон-оперы, Новой оперы. И мы не хотим отрывать их от основной работы. Ведь у театров и у нашего Центра — взаимный интерес. Несомненно, есть и определенные сложности. Иногда педагог занимается, занимается с певцом, только-только происходит сдвиг, улучшается звучание, и вдруг через неделю певец исполняет в театре привычную партию — и все возвращается на круги своя.
Но бывает — теперь, спустя год, это очевидно — что певцы исполняют свои партии значительно лучше, чем раньше. Прогресс налицо, количество перешло в качество — так можно сказать практически обо всех наших слушателях. Особенно заметно это стало после постановки оперы Н. А. Римского-Корсакова «Царская невеста», премьера которой состоялась в октябре: звучание отдельных исполнителей и их ансамблевое звучание резко отличается от прежнего — о чем сказали все, кто видел спектакль. Для Галины Павловны, для нашей профессуры это очень важно: значит, целый год с утра до ночи все старались не зря.
А что график плотный — это вполне естественно. На занятия отпущено очень короткое время, а у нас много дисциплин, которые необходимо изучать всем, кто хочет быть серьезным оперным артистом — не просто исполнителем или вокалистом, а именно артистом современной оперной сцены. Границы разомкнулись, и сегодня оперные певцы существуют вне границ, они поют по всему миру. Своих слушателей мы готовим для такой жизни. Получится у них или нет — покажет время, многое будет зависеть не только от подготовки, но и от таланта, и от характера.
Между прочим, что касается характера. Не кажется ли вам, что было бы проще работать с совсем молодыми ребятами? Все-таки к вам приходят взрослые люди с уже сложившимися представлениями о себе, о своей профессии. Вам с ними не трудно?
Начинать работать с молодыми — это нужно создавать новый Центр. У нас совершенно другая задача, которую четко сформулировала Галина Павловна. Есть недостающее звено между консерваторией и профессиональной сценой. В консерватории студенты, в основном, получают вокальную школу, изучают азбуку. А приходя в профессиональный театр, они попадают «в производство». Получится у них спеть сразу или придется лет 10 ждать, пока примадонна или тенор не потеряют голос? А бывает, что исполнитель заболел, и молодого певца вталкивают в спектакль, но режиссеру некогда с ним заниматься, и вообще — никому некогда. Если молодой солист не готов к такой «мясорубке», он может провалиться, сломаться.
Вишневская абсолютна права, настаивая, что брешь, разрыв между учебой и работой существует. Что молодым нужна жизненная и профессиональная «закалка», которую они и обретают у нас. Сейчас в Центре обучается уже второй набор. А ребята из первого явно будут расставаться с большим трудом. Они уже начинают придумывать, как бы им здесь задержаться. Действительно, тренинг, который они получают ежедневно, нужен каждому певцу так же, как каждому балетному артисту — ежедневный класс. Но не в каждом профессиональном театре есть «певческий станок».
Второй набор, состоявшийся в этом году, чем-то принципиально отличается от первого?
Он получился моложе. Среди его слушателей больше выпускников консерваторий (в первом, повторю, были, в основном, молодые солисты, некоторые из которых по несколько лет проработали в театре). Но по голосам второй набор — хороший. Вы спрашивали, как мы набираем слушателей? Так вот, еще один принцип — подбор голосов: мы смотрим, чтобы группы были равномерными, чтобы все голоса были представлены, чтобы мы могли работать и учить оперы. Поскольку ведь главная задача Центра — работать с певцами над оперными партиями.
После двух лет обучения наши слушатели должны выйти из Центра с 4 оперными партиями — полностью готовыми, отточенными, исполняющимися на разных языках. Вы, наверно, видели, что у нас есть педагоги по итальянскому, по немецкому, по французскому. Певцы учат партии с профессором, концертмейстером и языковым педагогом, который работает над исполнением — это совершенно другое, нежели обучение разговорной речи. Есть у нас педагоги и по родному языку — наши ребята поют по-русски так, что их понятно (не секрет, что наша опера здорово страдает «дикцией»).
Ваш журнал называется «Элитное образование». Некоторая наша элитарность и состоит в той роскоши, которую получают слушатели Центра: лучшие профессора, в том числе Галина Павловна Вишневская, готовят с ними репертуар, который потом они могут петь всю оставшуюся жизнь!
25 человек — это сознательно выбранный «размер»? Или цифра «25» возникла случайно?
Это оптимальная цифра. Честно говоря, можно даже меньше. Работа ведь идет индивидуальная, на одного слушателя приходится по несколько педагогов. А больше — точно нельзя. Мы, принимая 25 человек, брали с «запасом», думая, что кто-то не выдержит ритма обучения, а в отношении кого-то мы ошиблись.
В итоге отсев произошел? И возможна ли ситуация, при которой вы сами отчисляете слушателя?
Да, отсев был, и это нормально. Что касается отчислений: такое возможно, если учащийся не выполняет требований Центра. Все российские певцы находятся у нас на бюджетном обучении, занимаются бесплатно. За рубежом в таком учебном заведении, как наше, платят очень большие деньги. Но у нас бесплатность — это принципиальное требование Вишневской, поддержанное Правительством Москвы. И если кто-то позволяет себе не воспользоваться такой уникальной возможностью, если уверен, что просто так получит …скажем, брэнд «Галина Вишневская» — мы против.
Когда Центр открывался, говорили, что он будет принимать иностранцев на платной основе. Иностранцы появились?
Пока иностранцы — это представители бывшего СССР. Что касается дальнего зарубежья, у нас ведутся активные переговоры с США, Германией, Италией. Но мы — организация юная, а за рубежом народ осторожный: они хотят сначала понять, познакомиться, проверить. Хотя интерес, надо сказать, очень большой. Во время Фестиваля культуры Италии у нас был маэстро Зубин Мета, он слушал наших певцов, после каждого выступления кричал «Браво!», а одного солиста даже пригласил в Италию, чтобы подумать о возможности совместной работы в «Риголетто». И маэстро сказал, что такие Центры надо бы создать в каждой стране. Только, говорит, к сожалению, не в каждой стране есть Вишневская.
Я не случайно так интересуюсь иностранцами. Как только прозвучало, что Центр будет брать их на платной основе, злые языки немедленно заявили: ну, понятно теперь наберут «платных», а нашим, «бесплатным» останутся крохи.
Ничего подобного не произойдет. Мы государственное заведение, недавно состоялось торжественное для нас событие — Центр получил лицензию городского Комитета образования. Так что в документах официально сказано: 25 россиян обучаются бесплатно. На платной же основе студентов из-за рубежа принимают и московская консерватория, и питерская, и Гнесинское училище. Это общепринятый порядок, который никак не должен влиять на выполнение главной задачи учебного заведения.
В Центре есть подготовительное отделение?
Есть. Это те, кто проходили 3 тура конкурса, но не попали в основную группу, потому что с ними надо значительно больше и дольше работать. Подготовительная группа — платная (хотя деньги чисто символические). И небольшая — всего 10 человек. Но ребята живут той же жизнью, что и все остальные, участвуют в экзаменационных постановках — «Руслане и Людмиле», «Царской невесте». Только задача у них еще сложнее — они должны подняться, и подняться сильно. Хотя в течение прошлого года мы несколько слушателей перевели из подготовительной группы в основную.
Отмечу, впрочем, что обучение на подготовительном отделении не гарантирует автоматическое зачисление на следующий год. Все будут участвовать в конкурсе на общих основаниях.
В одном из интервью Галина Павловна говорила, что хотела бы найти спонсоров, чтобы приглашать в Центр зарубежных звезд оперной сцены? Как сейчас с этим обстоят дела?
С этим пока все нормально. Во-первых, звезд не так уж много. Во-вторых, год у нас прошел очень удачно. Первый, совершенно потрясающий мастер-класс провел Борис Александрович Покровский. Когда в Москву приезжал Петер Штайн выбирать артистов на «Чайку», он тоже пришел к нам. Паата Бурчуладзе, всемирно известный бас, поющий на сценах многих стран и, в том числе, в «Борисе Годунове» в Большом, с удовольствием провел свой мастер-класс. Была творческая встреча с Зубином Метой (он, правда, очень смутился, увидев народ в зале, и сказал, что предпочел бы работать с певцами тет-а-тет). Ну и, конечно, было два совершенно роскошных мастер-класса (телеканал «Культура» их даже заснял и показывал) — Галины Павловны Вишневской и Мстислава Леопольдовича Ростроповича. Это было соприкосновение с по-настоящему серьезной работой — Ростропович говорил о «Царской невесте» четыре с половиной часа! И все это было для нас бесплатно: слава Богу, репутация маэстро и Вишневской такова, что коллеги почитают за честь посетить этот Центр. Да и само дело заслуживает поддержки.
Словом, по этой части спонсоры пока не понадобились. Но у нас есть спонсоры, которые помогают нам в осуществлении постановок и в обеспечении жильем иногородних слушателей. Ребята приехали из разных городов, и не у всех здесь есть родные или возможность снять квартиру.
Сейчас что ни заметное творческое имя — то своя школа. В большинстве «своих» школ эти самые «имена» даже не появляются. Насколько я понимаю, взаимоотношения Галины Вишневской и Центра оперного пения Галины Вишневской принципиально иные?
Безусловно. Галина Павловна — это не мастер-классы, а ежедневное преподавание, с понедельника по субботу, с утра до вечера. Если взять прошлый год, то две трети времени Вишневская была здесь. После своих занятий она заходит к другим профессорам и слушает, как ребята занимаются с ними. Она руководит подготовкой концертов — в прошлом году это были концерты, посвященные Сергею Рахманинову и Сергею Прокофьеву. Плюс к этому — просмотр и обсуждение записей оперных постановок, репетиции на сцене (как раз сейчас у нас идет генеральная репетиция концерта, посвященного Бенджамину Бриттену). А в этом году Галина Павловна приехала в первых числах августа и ненадолго уехала только в начале ноября — маэстро сказал, что будет моветоном не присутствовать на дне рождения их близкого друга, испанской королевы.
Что ж, остается только спросить: когда будет объявлен новый набор?
Набор, как всегда отныне, будет в июне. Наверно, чуть попозже, чем прошлый, чтобы все успели сдать госэкзамены, прийти в себя и приехать. Теперь у нас иная схема — мы рассылаем конкурсное задание: абитуриенты должны подготовить определенные партии для каждого голоса и показать материал, с которым хотят работать.
Первый год был тяжелым, экспериментальным — мы увеличивали часы для каких-то дисциплин, от чего-то отказывались, искали новые формы работы с педагогами. А сейчас все идет осознанно, очень интересно — так, как и хотелось с самого начала.
Беседовала Валерия МОЗГАНОВА