День рождения великой оперной певицы Галины Вишневской, основанный ей Центр оперного пения отметит премьерой. 25 октября в особняке на Остоженке покажут оперу “Паяцы” итальянского композитора Леонкавалло. Подробности корреспонденту “ВМ” рассказала сама руководитель Центра оперного пения Ольга Ростропович.
— Ольга Мстиславовна, почему «Паяцы»? Насколько я помню, Галина Павловна не имела отношения к этой опере…
— «Паяцы» — мой личный выбор. Я очень люблю эту оперу, и мне всегда было жаль, что московская публика лишена возможности ее увидеть…
Вы хотите сказать, что прежде «Паяцев» у нас не ставили?
Это одна из тех немногочисленных опер, которые не идут в Москве. Последний раз ее ставили, кажется, много лет назад. Театр «Новая опера» в декабре показывает концертную версию, но полноценной постановки нет. Для оперы, которая считается во всем мире одной из популярнейших – это несправедливо.
—А на каком языке будут исполнять «Паяцев»?
— На итальянском.
— Но ваша мама когда—то говорила…
— … что опера должна исполняться на том языке, который люди понимают. Да, тогда она была абсолютно права, потому что в то время не было субтитров и мало кто из присутствующих понимал до конца, что происходит на сцене. Сегодня нужно сделать поправку на время. В былые времена в Россию редко приглашались иностранные артисты, поэтому опера звучала только по-русски. Теперь у нас выступают оперные певцы из других стран, очень много русских певцов работают на Западе. Следовательно, ставить, например, итальянскую оперу на русском языке — значит, обречь ее на то, что она будет идти только на одной сцене, а певцы будут делать двойную работу и учить как русский текст, так и итальянский. Сегодня у нас есть субтитры и, согласитесь, правильно, чтобы оперы исполнялись на языке оригинала.
— Кстати, как вы относитесь к популярной точке зрения, что по—русски опера вообще плохо звучит…
— Я о такой точке зрения слышу впервые. Неудобными для оперы считаются немецкий и английский языки. А самые благозвучные — это именно русский и итальянский. Так считала не только Галина Вишневская, но и такие выдающиеся артисты, как Лучано Паваротти, Пласидо Доминго, Николай Гяуров, Мирелла Френи…
— Давайте вернемся к «Паяцам». Что необычного будет в этой постановке?
— Для подготовки наших студентов к этому спектаклю мы пригласили в Центр оперного пения ректора Академии драматического искусства имени Нико Пепе в Италии — Клаудио Де Мальо. Он в течение месяца учил наших студентов канонам классической итальянской комедии. Комедия дель арте — это отдельный мир со своими традициями, правилами и ритуалами, как и театр Кабуки. Это как интересно, так и очень сложно. Во втором акте оперы мы представим Комедию дель Арте в самом традиционном смысле. Буквально до малейших деталей.
— Простите, правильно ли я поняла? Вы сказали, что будете удивлять традицией?!
— Да. Думаю и хочу надеяться, что издевательства над оперой всем давно надоели. Зритель в конце концов имеет право увидеть оперу так, как ее задумал и написал композитор. С этой точки зрения сегодня удивить можно только уважением к автору и исполнителям.
— А что вы имеете в виду под «издевательствами над оперой»?
— Если раньше театр был театром оперных певцов, то сейчас он, к большому моему сожалению, превратился в театр режиссера, удовлетворяющего свои фантазии. Недавно видела спектакль Андрея Жолдака «Евгений Онегин». Я была в изумлении. За что Татьяне во время исполнения труднейшего «письма Татьяны» на голову на протяжении всей арии сверху из ведра льется вода. Певица мокрая, как мышь, в ушах и в носу вода, а она поет. Для чего это делать? Наверное потому, что она и ее пение сильно мешали режиссеру. Это то, что я называю издевательством над оперой и ее артистами.
— Ольга Мстиславовна, не боитесь ли вы быть непонятой? Сейчас вы готовите уникальную для Москвы премьеру, но оценит ли ее зритель? На прошлом фестивале Ростроповича, например, впервые прозвучала опера «Оранго» Шостаковича про ставшую журналистом человекообезьяну. Но, судя по откликам в прессе, современные журналисты не оценили размаха, сочтя произведение слишком трудным и неоднозначным.
— Таких откликов я не читала. Но скажите мне, когда Шостакович вообще был однозначен? Я считаю эту премьеру совершенно потрясающей. Когда бы мы еще услышали неизвестное произведение Шостаковича? У нас в России никто исполнил и не поставил «Оранго». Это было сделано английским оркестром и финским дирижером. Не говоря уже о том, что опера исполнялась по-русски… Когда приезжает такого качества оркестр и дирижер и они делают то, чего могли бы не делать — это, я считаю, очень интересно, важно и нужно. И за нынешнюю премьеру я не боюсь. Пусть все это дорого и трудозатратно, но в том, что касается памяти моих родителей — я снижать планку не могу и не буду. И фестиваль Ростроповича, и все, что касается Центра оперного пения — я делала, делаю и буду делать на самом высоком уровне. Мои родители — строгие люди. Они видят все. И что я им отвечу, если пойду на компромисс и сделаю что-то посредственно?
— Я знаю, что кроме оперы «Паяцы» у Центра оперного пения есть еще один сюрприз для слушателей.
— 30 октября в Концертном зале имени Чайковского выступят лауреаты Международного конкурса Галины Вишневской, и этот концерт будет началом их турне по России. С этой идеей выступила Ольга Юрьевна Голодец — Председатель оргкомитета конкурса, которая считает, что лауреатов конкурса должна услышать не только столичная публика, но и слушатели регионов. В свою очередь такое турне очень полезно и многое даст победителям конкурса в профессиональном плане. Действительно — идея просто замечательная!
— Тридцатого в этом концерте мы сможем услышать ваш новый оркестр?
— Конечно! Оркестр Центра оперного пения появился всего год назад, и я не устану благодарить Сергея Капкова, который понял нашу проблему и помог. Проблема заключалась в том, что нам постоянно приходилось нанимать музыкантов. Из-за этого репетиций катастрофически не хватало, ребята пели спектакль с одной или с двух репетиций и из-за этого нервничали до такой степени, что было просто невыносимо на них смотреть. Вдобавок к этому на репетицию приходили одни музыканты, а на спектакли – другие. Как быть певцу, когда он ждет, например, виолончельное соло, после которого должен вступить, и вдруг вместо этого слышит нечто невообразимое… Вот так оно было… Зато теперь все хорошо. Всего за год оркестр окреп и потихоньку начинает приобретать свое лицо.
— Насколько мне известно, Галина Павловна лично отбирала певцов для обучения в своем Центре. Как это происходит теперь?
— Ежегодный набор учеников, естественно, продолжается. В этом году, например, было подано двести заявлений на восемь мест.
— Тенденции какие—то уже есть? Кого—то много, кого—то мало?
— Сейчас не хватает теноров; был год, когда поступали одни сопрано, но сейчас певиц с таким голосом стало меньше. Много хороших баритонов, а вот басов мало. Кстати, в Монголии появилось много замечательных басов. На заметку…
— Литературные конкурсы увеличивают призывной возраст участников. Не планируете ли сделать то же с Конкурсом Вишневской? Сейчас в нем могут участвовать певцы до 32 лет. Может быть, поднять планку до сорока?
— Ни в коем случае! Весь мир стал моложе и быстрее. У нас на последнем конкурсе один из членов жюри сказал: вот эту замечательную певицу я не могу пропустить на третий тур, как бы хорошо она ни пела. Ей 32 года, у нее нет опыта работы, и мы не сможем позвать ее в театр: она попросту не выдержит конкуренции с 25-летними девочками, которые работают и которых не надо учить… Поэтому, наоборот, на будущий конкурс мы понизим возрастную планку и сделаем ее до тридцати лет.
— Современные сценические и оперные площадки транслируют свои представления в кинотеатрах в режиме онлайн. Не рассматриваете ли вы такую возможность для Центра Вишневской?
— Честно говоря, мне не очень нравится эта затея. Экран обезличивает, создает дистанцию между тобой и сценой, не отзывается в сердце вибрацией обертонов. Я предпочитаю видеть живой театр. Представление должно пахнуть пудрой, костюмом, театральным занавесом. А еще – зритель должен дышать одним воздухом с певцом и оркестром…